Овернский клирик - Страница 64

– Эге! – Ансельм поднял с пола свечной огарок. – Свежий! Даже пылью не покрылся!

Я взглянул на Анжелу, но та никак не реагировала.

В который раз я подумал, что может связывать дочь Тино-жонглера с обитателями замка. Вначале мне казалось, что Миланец и его дочь – лишь посланцы, доставляющие письма, но теперь начал понимать, что дело не в этом.

– Свет! – Ансельм, шедший первым, не удержался и бросился вперед. Через мгновенье послышался удивленный свист. Мы ускорили шаг, и вскоре стало ясно, что удивило темпераментного итальянца.

Огромная арка – немногим меньше, чем та, что мы уже прошли. Когда-то сюда можно было въехать четверней, но теперь от пола до самого верха проход был заложен аккуратными каменными блоками. Неизвестные постарались на славу – между камней не вогнать даже острие ножа. Но справа предусмотрительные строители оставили небольшую калитку, которую закрывала тяжелая дубовая дверь. Нетерпеливый Ансельм дернул за ручку, затем попытался толкнуть в другую сторону, но дверь даже не шелохнулась. Очевидно, ее заперли снаружи, причем на совесть.

– А вот еще одна! – Ансельм указал влево, где в неярких лучах, пробивающихся через ее щели, темнела вторая дверь – такая же тяжелая и запертая.

Пьер осторожно потрогал дверь, ведущую наружу, затем слегка приналег плечом. На лице его отразилось легкое презрение.

– Это не есть… – начал он, затем подумал и закончил: – Сломануть?

– Сломанем, – согласился Ансельм. – Но сначала… Можно, отец Гильом? – Он кивнул на вторую дверь.

Замка не было – лишь огромный засов. Пьер нажал двумя руками, затем тяжело вздохнул и приналег всем телом. Послышался легкий скрип, массивная щеколда отъехала в сторону. Дверь медленно приоткрылась.

Нормандец осторожно заглянул, почесал затылок и повернулся к нам:

– Никак не демоны?

Странный вопрос вскоре разрешился. Уже с порога стало ясно, что здесь бывают «никак не демоны», а такие же, как и мы, добрые католики. Иконы в углу, небольшое деревянное распятие… Я с облегчением перекрестился – после того, что было в подземелье, увидеть такое просто приятно. Итак, здесь бывают добрые католики, о чем говорили не только иконы, но и молитвенник в толстой кожаной обложке, лежавший на столе.

Я огляделся: стол, два грубо сколоченных табурета, лавка, небольшое окошко, пробитое в сплошном камне. На столе застыл огромный глиняный кувшин, а рядом – словно для пущего контраста – два серебряных кубка. На лавке лежала крестьянская куртка и тут же – дорогие, шитые золотом штаны.

Ансельм, не удержавшись, заглянул в кувшин, затем понюхал, отлил содержимое в один из кубков и удивленно проговорил:

– Вода! Вина им, что ли, жалко?

– Не уподобляйтесь обитателям безбожного града Сибариса, – наставительно заметил я. – Вода и сухари – яства истинного бенедиктинца.

– А что, сухари доставать? – осведомился наивный Пьер, и я не без удовольствия отметил, как Ансельма передернуло.

– Ладно, – решил я. – Присядем. Надо подумать.

Мы расселись вокруг стола. Пьер, не удержавшись, захрустел сухарем. Я подождал, пока хруст прекратится, и поинтересовался:

– Итак?

– Итак, дело раскрыто! – Ансельм усмехнулся и вновь – уже в который раз – щелкнул пальцами. – Сейчас брат Петр сломает дверь, и можно возвращаться.

– Анжела? – я поглядел на девушку. Та пожала плечами:

– Меня не посылали вести расследование. Я скорее подозреваемая. Но вы ошибаетесь. Вы все…

– Брат Петр?

Нормандец развел руками:

– Ну, если мы Жанну найтить… нашли… Но все равно не понимаю…

Ансельм хмыкнул, и Пьер обиженно засопел.

– И я тоже не понимаю, – оптимизм Ансельма пришелся мне не по душе. – Первое – мы еще не уверены, что в подземелье похоронена действительно Жанна, а не какая-нибудь рыжая бродяжка, которую загрызли в лесу волки. Второе – кто убил ее и самозванку?..

– Об этом надо спросить в замке, – не удержался Ансельм.

– А также у де Пуаньяка – что столь же логично. И третье… Если вам все ясно, брат Ансельм, то кто такая сестра Цецилия?

На лице итальянца выразилось легкое замешательство:

– Ну… кто-то решил разоблачить обман и…

– Прислать еще одну самозванку, – внезапно заговорила Анжела.

Ансельм скривился, но ответить было нечего.

– Вот так, – подытожил я. – Пока у нас есть отдельные кирпичи, но собор строить рано. Анжела, вам нечего добавить?

Девушка задумалась:

– Я… я немного знаю тех, кто живет в замке. Они не преступники. Они никого не убивали. А ваше расследование может принести много зла.

– А кто же убил ту, черную? Которую нашли в лесу? – не удержался Ансельм.

– Черную? – Анжела грустно усмехнулась. – Не знаю.

– Зато я знаю! – резко перебил итальянец. – И очень хочу узнать, чья это нора. А заодно – что там за внешней дверью.

– Они здесь бывать… бывают, – заметил Пьер. – Подождать можно. Они приходят. Они открывают…

– Мы их хватают и веревками вязают… Брат Петр, а что, если «они» решат забросать и этот выход? Ведь ясно – демоны пытаются скрыть вход в подземелье!

– Молитвенник, – нормандец кивнул на стол. – Кубки. Забрать надо. Придут.

– Вы… Вы не понимаете, с чем имеете дело! – Анжела встала, ее лицо побледнело. – Вы даже не представляете!

– Почему не представляем, дочь моя? – итальянец хитро улыбнулся. – Мы имеем дело с неглупыми оборотнями, которые умеют лихо отводить глаза. Например, представить некую черноволосую Жанной де Гарр, наколдовать крест над церковью или заполнить весь замок призраками…