Овернский клирик - Страница 80

«Светильник» весил немало, и я искренне посочувствовал Пьеру, таскавшему творение отца Гонория за плечами. Мой мешок сразу же оттянуло вниз, но на это уже можно было не обращать внимания. И тут я вспомнил. Ну конечно! Я порылся в мешке.

– Братья, этот свиток дал мне кардинал Орсини. Здесь написано мое имя, но это не так важно – главное, печать легата. Если что – это самое лучшее оружие.

Ансельм кивнул и быстро взял документ. Теперь все. Если мне не повезет, ребята уйдут. Смогут. Должны…

– Все поняли, братья?

– Если с вами что-нибудь случится, – медленно проговорил Ансельм, – я их сожгу – всех. От епископа до последнего виллана. Я буду жечь их на мокрой соломе – по три часа каждого.

Пьер испуганно перекрестился, но я лишь покачал головой.

– Нет, брат Ансельм. Это слова. Ты никогда не станешь жечь. Ни сейчас, ни через двадцать лет. И если я не вернусь, пусть это станет моим завещанием.

Итальянец хотел возразить, но я повернулся и быстро направился вниз, где шумела толпа.

7

Перед лицом со стуком скрестились копья. Латники монсеньора равнодушно глядели на меня, явно не собираясь подпускать ближе. Предусмотрительный пастырь позаботился о надежной охране.

– Именем Господа! – я поднял руку, и на лицах стражников отразилось что-то, похожее на сомнение. Наконец один из них, очевидно, старший, неохотно повернулся и направился к большому шатру, где разместился де Лоз.

Я терпеливо ждал. Конечно, удобнее всего разговаривать с Его Преосвященством не здесь, а среди народа. Латники не станут меня слушать, особенно те, что помнят монсеньора в рогатой маске. Но выбирать не приходилось.

Полог приподнялся, из шатра вынырнул брат Жеанар. Испуганно взглянув на меня, он махнул рукой воинам и поспешил вновь скрыться. Латники неохотно отодвинули копья, и я подошел к шатру. И тут же увидел де Лоза – епископ шел мне навстречу, на его красном лице играла усмешка.

– Мир вам, сын мой! Отрадно зреть вас в святом воинстве!

Он был доволен собой. Трупы на склоне не смущали монсеньора.

– Вечером я буду служить прямо здесь. Надеюсь увидеть вас в сослужении.

Я еле удержался, чтобы не скривиться. Великая честь для монаха из Сен-Дени – служить мессу вместе с монсеньором-сатанистом! Впрочем, это уже не важно.

– Ваше Преосвященство! Властью, предоставленной мне легатом Святого Престола, именем Его Святейшества, приказываю вам немедленно распустить людей и вернуться в Памье!

Все сказано. Большего сделать нельзя. Выползший вновь из шатра Жеанар де Юр побледнел как полотно и застыл на месте. Епископ остался невозмутим.

– Вы превышаете свои полномочия, брат Гильом. Вы посланы для расследования дела де Гарр – и не более.

Я уже понял – он не послушается. Но оставался еще один шанс.

– Если вы не подчинитесь, я наложу интердикт на Памье.

– Дурак! – красное мясницкое лицо осклабилось. – Об этом следовало думать раньше! Свяжите его и заткните рот, чтобы меньше болтал!

– Но, Ваше Преосвященство! – не выдержал брат Жеанар. – Вы…

– Я смещаю вас с должности и лишаю сана, – как можно громче произнес я, рассчитывая, что латники услышат и сделают выводы. – Каждый, кто дотронется до меня, будет проклят!

– Дурак! – де Лоз пожал плечами и отвернулся. В тот же миг кто-то крепко схватил меня за локти. Я понял – этих проклятьем не напугаешь.

– Итак, я лишен сана, – задумчиво проговорил монсеньор. – Вам остается отлучить меня от церкви.

– В этом нет необходимости, – усмехнулся я. Наши глаза встретились, и мы поняли друг друга.

– Я бы тебя сжег, монашек! – де Лоз широко осклабился, показав огромные желтые клыки. – В назиданье Джованни Орсини и всем, кто пожелает совать нос в мои дела. Для начала подкинул бы тебе в мешок восковую фигурку с короной на голове и булавкой в сердце, а остальное ты рассказал бы сам – на допросе. Мне недавно привезли из Кастилии неплохое устройство, называется «сапожок»…

Он махнул рукой, и один из стражников принялся скручивать мне руки за спиной.

– Но ты мне неинтересен. Что толку сжечь обыкновенного монашка из Сен-Дени? Ты просто сгинешь, а с Орсини я поквитаюсь иначе.

Де Лоз вновь махнул широкой крепкой ладонью, и на мои губы легла плотная повязка. Два латника оттащили меня в сторону, усадив около шатра. Нельзя сказать, что я был удивлен или тем более возмущен. У меня было пятьдесят шансов из ста. Я проиграл, а Его Преосвященство выиграл. Разве что удивила фраза об Орсини. Чем этот провинциальный Симон Маг мог уязвить кардинала Курии?

Де Лоз что-то приказал брату Жеанару, и тот поспешно нырнул в шатер. Я огляделся – вокруг стояли латники, никто из толпы, запрудившей долину, не обратил на случившееся никакого внимания. Среди темных курток и зеленых плащей я не увидел никого в белой бенедиктинской ризе. Значит, ребята послушались. На душе немного полегчало.

Его Преосвященство по-прежнему стоял у входа в шатер, время от времени нетерпеливо притоптывая и поглядывая на замок. Он ждал – интересно, чего? Капитуляции?

Я попытался сесть поудобнее и ослабить веревки на руках. К сожалению, стражники свое дело знали, кроме того, двое из них находились совсем рядом. Нет, уйти не дадут. Разве что защитники замка устроят вылазку.

Словно отвечая моим мыслям, где-то неподалеку громко пропел рожок. Де Лоз вздрогнул и поглядел наверх, в сторону замка. Я тоже взглянул туда – и не поверил своим глазам. Ворота медленно открывались.

Вылазка? Я представил себе демона – или даже двух, – несущихся с горы прямо на воинство епископа. А почему бы и нет? Если бы не латники…